2 апреля Тверской районный суд города Москвы рассмотрит иск о возбуждении уголовного дела по событиям в Северной Осетии в 1992 году.
Неразрешенный осетино-ингушский конфликт был заморожен усилиями федерального центра. Но он продолжает напоминать о себе не только лагерями беженцев в Ингушетии, но и новой волной исков с ингушской стороны, требующих восстановления прав ингушей в Северной Осетии и наказания виновных в конфликте осени 1992 года.
Первым воззвал к закону ингушский адвокат Калой Ахильгов. В начале марта он подал иск против Министерства образования Северной Осетии и администрации селения Чермен Пригородного района республики, где практикуется раздельное обучение ингушских и осетинских детей в общеобразовательных школах. Колой Ахильгов так обосновал свою позицию: "В поселке Чермен республики Северная Осетия-Алания ингушские и осетинские дети вынуждены ездить из одного конца села в другое мимо двух школ, которые ближе к их дому, только потому, что в них обучаются дети другой национальности. Это категорически неправильно и это не способствует налаживанию отношений и сглаживанию конфликтных ситуаций".
Ахильгов по его словам апеллирует к статье 43 Конституции РФ, гарантирующей общедоступность образования, а также к Федеральному закону №273 "Об образовании в Российской Федерации", обязывающего органы региональной власти и местного самоуправления обеспечить этот самый доступ к образованию. Опираясь на эти нормативные акты он и подал иск в Пригородный районный суд РСО-А.
А в Тверской районный суд Москвы с иском о возбуждении уголовного дела по событиям в Северной Осетии в 1992 году, по статье 357 УК РФ - геноцид во взаимосвязи с "Конвенцией о неприменении срока давности к преступлениям против человечества и человечности" обратился руководитель организации "Союз пострадавших от геноцида" Руслан Парчиев. По словам Парчиева, он требует от государства выполнить его обязательства перед российским обществом пережившим трагедию осени 1992 года.
Рассказывает Руслан Парчиев: "Суд назначен 2 апреля. Необходимо дать правовую оценку случившемуся в 1992 году, после этого станет проще жить всем - и ингушам, и осетинам, и русским которые сейчас живут в Пригородном районе. Я не преследую цель победить кого-то, я хочу добиться правды".
А не может ли начало работы следствия через 21 год после этих событий привести к обострению межнациональных отношений и нарушить существующий, пусть и хрупкий мир в между осетинами и ингушами?
- Дело в том, что следствие по этим событиям до сих пор не закончилось, просто оно ведется по другой статье. А если вести следствие по 357-ой статье, то к ответственности привлекут немногих, а именно организаторов этой войны, преступников, задумавших и осуществивших этническую чистку. 20 лет срок давности преступлений для рядовых участников конфликта, но я говорю о работе в рамках конвенции о неприменении срока давности к преступлениям против человечества. Я руководствуюсь практикой международного трибунала по Югославии.
-Как на ваш взгляд, сегодня складывается ситуация в Пригородном районе, возвращаются ли сейчас беженцы в свои дома?
- За последнее время, насколько мне известно, никто не вернулся. Сотрудники миграционной службы (межрегиональная миграционная служба), не возвращают людей в свои дома, поскольку не хотят портить отношения с местными властями в Осетии. Пока не будет дана оценка событий 1992 года и не будут наказаны виновники, я сомневаюсь, что удастся урегулировать последствия этого конфликта. В том числе и вернуть людей в свои дома.
- Зная наше правосудие, хочу спросить: На что вы рассчитываете, поднимая столь болезненный вопрос в суде и требуя от государства покарать виновников событий 1992 года?
-По большому счёту я не сильно надеюсь добиться правды в российском суде, тем более мой иск подан в тот же суд, где рассматривалось дело Магнитского. Я уже столкнулся с тем, что в Ингушетии суды не стали рассматривать мои обращения, перенаправив их в Москву. Я надеюсь, что когда пройду все судебные инстанции в России, смогу добиться правды в Европейском суде.
Раздельное обучение детей в цивилизованном государстве естественно противоречит не только закону но и здравому смыслу. Такой иск должен быть удовлетворен, чтобы дети и их родители решали в какую школу будет ходить их ребенок. А не чиновник, которому легче разделить детей по национальному признаку, чем заставить всех жить по закону, действующему на всей территории страны. Но это лишь часть проблемы для людей проживающих в Пригородном районе Северной Осетии. А иск Парчиева, при всей кажущейся сегодня невозможности его реализации, возможно затрагивает саму суть происходящего. Ведь ни для кого не секрет, что осетины не меньше ингушей желают получить правовую оценку трагедии 1992 года. Попытки сделать вид, что все было давно и уже травой поросло, не решили этой проблемы за 21 год и не решат ее возможно еще 20 или 30 лет.
Игорь Смирнов
