В этом году абхазскому государству исполнилось 19 лет. 30 сентября 1993 года, абхазские войска выбили грузинские за пределы территории страны, и при всем богатстве интерпретаций, государственность Абхазии началась именно в этот день. С тех пор утекло много воды, и было много успехов и поражений, и не будем на них подробно останавливаться, но главную победу вспомнить нужно - Абхазия выжила как государство, хотя, за исключением нескольких последних лет, внешняя конъюнктура никогда не была особо благоприятна для развития страны.
Сейчас, когда сухумские улицы ломятся от иномарок, центр города украшают восстановленные особнячки, а дома в курортных и не курортных районах стремительно покрываются цветной металлочерепицей, кажется, что сложные времена позади. Кажется, пришло время расслабиться с чашкой кофе на набережной, закинув ноги на парапет, и устремив взгляд куда-то в морскую даль.
Но, в случае с Абхазией, сложные времена никогда не позади. Это одно из тех мест, куда стоит поехать, чтобы ощутить бренность стабильности. Есть устойчивый враг, есть изменчивая геополитическая конъюнктура и есть твой флаг над твоей головой. Но еще нет полной уверенности что в доме, который ты построил для своих детей, будут жить именно твои дети.
Внешняя конъюнктура - не единственная беда Абхазии. В современном мире, пусть со многими оговорками и массой исключений, но все таки существует определенная логика возникновения государств, определенные универсальные смыслы их существования, и более того, определенные стандарты того, какими компонентами должна быть наполнена та или иная территория для того, чтобы быть государством.
Много ли вы видели примеров в той части планеты, в которой живет «золотой миллиард», где инициатором создания государственного проекта явился бы стотысячный реликтовый этнос? И государственный проект случился не на острове в океане, а в регионе, через который уже тысячи лет проходят торговые пути, который успел побывать в составе самых разных культур и цивилизаций, и где на протяжении последних веков использовали с десяток самых разных языков, чтобы понять друг друга. Реликтовая культура аборигенного населения, уже давно должна была быть вытоптанной колонизаторами, торгашами и прочими «цивилизаторами», и к нашему дню сохранится либо в виде эпоса, либо в виде пары этнодеревень, некоторые старики в которых помнили бы по нескольку слов из языка предков.
Вот в этом собственно, крест Абхазии, ее комплексы и самые большие проблемы. Можно сказать, что эта страна возникла не в ту эпоху, не в том месте, почти случайно и во вред амбициозным соседям, которые сами по себе никак не могут обустроить свою жизнь. Не будем углубляться в дебри истории, но за последние сто лет, здесь люди в массе своей говорили на русском, турецком, грузинском и других языках, но собственно, абхазская культура, ее язык, и ценностные коды были не то, что недоступны всему населению этой территории, но часто вне их оказывались даже сами абхазы.
Люди могут не разбираться в этнопсихологии, но они интуитивно чувствуют, что такое «настоящее» государство, а что нет. Поэтому, абхазское общество внутренне отлично понимает, что «обабхазить» свою землю, распространить влияние культуры не все уголки далеко не самой большой страны в мире, это и есть главная цель и смысл существования абхазского проекта на этом историческом этапе. Но абхазскому обществу придется изобрести велосипед. Во всяком случае, окружающий мир не может поделиться никаким в этом плане полезным опытом.
Когда, в 1993 году абхазские войска заканчивали освобождение своей страны от грузинских войск, они тем самым завершали острую фазу жесткого конфликта культур и идентичностей, который происходил на протяжении всего прошлого века. Эта война, не в последнюю очередь была следствием культурной глобализации и ассимиляции аборигенной культуры, которые приходили через Грузию и грузинизацию. Но солдаты, освобождавшие Абхазию от Грузии почти двадцать лет назад, не могли предположить, что спустя всего полтора десятилетия, будут совсем другие времена, и глобализация, а вместе с ней и угроза потери идентичности придут с другой стороны, и с ними будет невозможно бороться, потому что они не будут следствием очередного колониального режима. Угрозы будут не рукотворными.
Я не поверю никому, кто попробует с уверенностью ответить на вопрос, можно ли вообще в нашу эпоху унификации организовать обратный процесс культурного ренессанса малой горской культуры. Но у Абхазии выхода нет. Если абхазская социо-культурная реальность не станет в стране преобладающей, то влияние соседних культур рано или поздно «съест» местную самобытность.
Чтобы на абхазском языке заговорило значительное число жителей страны, чтобы ценности, мировоззрение и образ жизни стали обыденностью для подавляющего большинства населения, надо будет пройти огромный путь. И абхазскому обществу, именно этнически абхазскому обществу, надо начинать с себя. Сейчас, в этнически абхазской среде, практически в неизменном, за последние сто лет виде, действуют алгоритмы, свойственные малым, исчезающим народностям. Культурная изоляция, дистанцирование от
