Член Общественной палаты Дагестана, глава Совета старейшин кумыкского народа Абсалитдин Мурзаев 3 марта был доставлен в нейрохирургическое отделение республиканской клинической больницы в тяжелом состоянии. По предварительной информации, Мурзаева избили битами четверо неизвестных. Согласно одной из версий, преступление связано с прошедшим недавно в Пятигорске чрезвычайным съездом кумыкского народа.
Напомним, на упомянутом съезде представители кумыкской общественности приняли резолюцию и обратились к президенту России с просьбой направить в Дагестан комиссию для изучения социально-экономического положения кумыкского народа. В частности, они просили восстановить Таркинский район с передачей под его юрисдикцию всех земель, утраченных в 1944 году, когда народ был принудительно переселен на земли депортированных чеченцев. Делегаты съезда также выразили недовольство "антикумыкской" кадровой политикой нового главы Дагестана и пообещали провести в Пятигорске шествие к резиденции полпреда президента РФ в СКФО Александра Хлопонина, если их проблемой не займутся федеральные власти. Однако в назначенный срок акция не состоялась. Как пояснил Абсалитдин Мурзаев корреспонденту "Большого Кавказа" в телефонном разговоре, после съезда в решении «кумыкского вопроса» наметились кое-какие подвижки. От подробностей он в тот раз отказался, пообещав известить позже. Но судя по последним событиям, на какие-то прорывы в кумыкском вопросе рассчитывать пока не приходится.
Рамазан Алпаут, заместитель руководителя исполкома Российского конгресса народов Кавказа, соискатель степени кандидата исторических наук Института востоковедения РАН, автор статей по международным аспектам защиты прав национальных меньшинств:
О связи избиения Мурзаева с земельным вопросом, поднятым на конгрессе:
На данном этапе сложно утверждать что-либо с полной уверенностью. Надо дать время правоохранительным органам. Вместе с тем важно максимально открыто говорить о ходе следствия. Есть большая вероятность того, что избиение связано с земельным вопросом, потому как, насколько мне известно, господин Мурзаев занимался исключительно общественной деятельностью. И среди тех требований, которые он и его сторонники ставят во главу угла особое место занимают земельные вопросы. Именно в этой сфере в Дагестане, как считает не только Мурзаев, но и многие эксперты, наличествует беспрецедентный уровень коррупции. Естественно, активная борьба с коррупцией вызывает негативную, как мы видим, даже неадекватную реакцию тех сил, которые заинтересованы в сохранении статус-кво.
О возможной причастности к нападению федеральных структур:
Не думаю, что федеральные власти стали бы это делать. Полагаю, что Москва заинтересована в стабильности в регионе, а имеющуюся ситуацию, по признанию как экспертов, так и простых жителей, стабильной назвать сложно. Но проблемой Москвы является то, что она никак не реагирует, когда общественники бьют тревогу по тому же земельному вопросу. До сих пор не восстановлен Ауховский район, потому как решение этого вопроса стало, по сути, стимулированием конфликта между депортированным населением Таркинской и Турчинской зон.
О том, как отразится инцидент на деятельности кумыкских общественных движений:
Думаю, что в результате инцидента деятельность кумыкских общественных организаций активизируется в сторону ужесточения требований. Нужно понимать, что кумыкам отступать некуда, и коррупция в Дагестане, о которой говорилось выше, прежде всего, бьет по интересам кумыков, ногайцев и казаков. Ногайские общественные деятели уже требуют образовать отдельный субъект федерации для ногайцев, об этом часто пишут в последнее время. Дальнейшее игнорирование кумыкских требований, прежде всего, в земельных вопросах может привести к радикализации кумыкского общества.
Константин Казенин, старший научный сотрудник Института экономической политики им. Е.Т.Гайдара, редактор по Северному Кавказу ИА REGNUM:
О земельных спорах в Дагестане:
Простых решений здесь не существует. Сложная структура расселения различных этносов на равнине стала, как известно, результатом миграции горцев на равнину - и стихийной, и организованной советским государством в 1960-1970-х годах. Как-то кардинально поменять сложившуюся систему просто невозможно.
Земельные вопросы, которые поднимает кумыкское движение, не исчерпываются проблемой трех сел - Тарки, Кяхулая и Альбурикента. Предметом критики кумыкских общественников является также, например, ситуация с отгонными пастбищами, особенно в Бабаюртовском районе, где в советское время горные колхозы и совхозы получили сотни тысяч гектар земель. Сейчас эти земли республиканское правительство также отдает в аренду хозяйствам, зарегистрированным в горах. Эта большая территория, по мнению кумыкских общественников, используется неэффективно, часто не по назначению, в том числе под застройку. Выходцы с гор в ответ замечают, что они вложили много труда в освоение земель, переданных в свое время горским колхозам и совхозам.
Любое непродуманное вмешательство в систему отгонного животноводства может привести к конфликтам. На землях, которые сданы в аренду горным хозяйствам, расположено большое количество поселений, не имеющих никакого статуса. При этом там есть такие села по 200-300 дворов, существующие уже лет сорок. Как-то на судебном заседании, где рассматривался вопрос сноса строений в одном из таких селений, один из его жителей обратился к представителю контролирующих органов: «Где вы были сорок лет назад, когда советские власти строили наше село?». Так что взять и убрать села «отгонников» - тоже, конечно, не выход. Нельзя забывать, что люди, которые там живут, ни в чем не виноваты. Но и нынешнее положение у многих вызывает критику. Важно избежать радикальных шагов, но и оставить все как есть - опасный путь.
Об этнических общественных организациях:
Надо сказать, при всей активности разных этнических общественных организаций Дагестана, выступающих по земельным вопросам, антагонизма между ними в целом нет. Потому что в первую очередь они оппонируют не друг другу, а республиканским властям. Эта тенденция появилась где-то в последний год нахождения у власти Магомедсалама Магомедова и сохраняется до сих пор. Прямых земельных конфликтов между этносами в Дагестане, в общем-то, нет. Существуют конфликты вокруг некоторых земель, но это в большей степени споры между конкретными сельскими джамаатами (общинами), и решаются они на этом уровне, лишь с эпизодическим включением в процесс властей или тех же этнических общественников.
В свою очередь общественники, отстаивающие этнические интересы, рассматривают земельную проблему в политическом ключе. И здесь вне зависимости от национальной принадлежности их претензии созвучны, потому что, как уже говорилось, они обращены к руководству Дагестана: что оно не реформирует систему землепользования, что там копятся проблемы и всеобщее недовольство. Но здесь надо отметить один важный момент: рано или поздно этнические общественные движения становятся своего рода ресурсом в борьбе за влияние, за экономические преференции между представителями дагестанской элиты. Этот способ диалога элит с властью в Дагестане довольно типичен, он практикуется уже лет двадцать: если некий предприниматель, чиновник желает закрепить или усилить свое положение в бизнесе или на административном рынке, он позиционирует себя как человек, который имеет контроль над каким-то национальным движением и способен либо успокоить это движение (если договорится с властью), либо, наоборот, активизировать (если не договорится). Так что, к сожалению, этнические общественники во многих случаях могут быть не совсем самостоятельными людьми, иногда сами того не осознавая.
