Сегодняшний день - особая дата для жителей Буденновского района Ставропольского края. Ровно 17 лет назад, 14 июня 1995 года задыхающийся от пекла город в степи захватила банда Шамиля Басаева. Это был первый массовый теракт, устроенный сепаратистами-чеченцами в России. Никто в руководстве страны тогда не знал, как на него реагировать. Но меньше всего понимали, за что им такое горе, сами буденновцы. Почти в каждой семье кто-то либо погиб, либо был ранен, либо попал в заложники. Корреспонденту GTimes выпало на долю все пять страшных дней провести в захваченной больнице.
В июне 1995 года в Буденновске было так же жарко, как в этом году. Днем температура в тени доходила до 40. Но на обеденное время 14 июня, в среду, у меня было назначено первое в жизни интервью. В центре Буденновска, в местной радиостудии "узла связи". Потом там и в соседнем здании администрации города и района мой учитель-радиожурналист Игорь Ильинов найдет желтоватые листы A4 с надписью "Свободо или смерт" и сохранит вместе с записями первых выстрелов. Если бы тогда были сотовые телефоны и те, кто первыми узнали о нападении, могли предупредить родных, раненых и заложников было бы намного меньше.
Но не зная ни о чем, я побежала на последний до перерыва пригородный автобус. По пути подобрал сосед на будке-вахте. Если бы не он, добраться до Буденновска я уже не смогла бы. Наша "гармошка" стояла в центре города. В ней, свесившись на руле, сидел водитель. Он был мертв. Этот факт до нас дошел не сразу.
Еще на въезде в Буденновск над нами низко кружился вертолет. Подумали, что кого-то ищут. При повороте на одну из главных улиц - Советскую - пришлось слева объехать стоявший на въезде красный жигуленок с вооружённым солдатом за рулем. Он двинулся сразу за нами, перекрыв возможность вернуться. На всех боковых перекрестках также стояли машины. Кое-где в них сидели окровавленные люди. Нам показалось, что идут съемки фильма. До того нереальной была картина вокруг нас. Но потом сознание все же поверило глазам. В автомобилях были настоящие убитые.
На перекрестке с Пушкинской, перед которым мы объехали тот самый автобус с мертвым шофером, нас остановила группа вооруженных автоматами бандитов. Их российская форма уже не вводила в заблуждение. Держа нас под прицелом, они приказали мне покинуть кабину. Мой сосед, как рассказал после моего освобождения, по приказу убрал вахту с дороги, поехав налево, в сторону ранее захваченного чеченцами ОВД, и по пути сбежал дворами. Я не смогла. Меня и еще нескольких человек из легковушки под конвоем вели направо, на центральную площадь. Там, с верхних этажей здания администрации жестикулировали все те же бородачи с автоматами. Одни махали, чтобы обходила справа. Другие - слева. Боялась, выстрелят либо те, либо другие.
Справа, за порогом администрации, толпа таких же, как я, растерянных и испуганных людей уходила во двор. Затесалась поглубже. Увидела, как из наших рядов за руку вытащили красивую девушку. На всякий случай распустила волосы на голые плечи. Стерла помаду. Очень удивилась, когда среди боевиков увидела женщин. Одна особенно запомнилась: рыжая, грубая, нервная.
Заложников, а это слово уже было произнесено, усадили вокруг бензовозки. Сверху кружились вертолеты, и чеченцы нам объяснили, что если их уничтожат с воздуха, с ними вместе погибнем и мы.
Среди нас уже были раненые. Под деревом лежала и громко стонала крупная пожилая женщина. Она истекала кровью. Боевики искали врачей. Кто-то отозвался, но этой несчастной выжить было не суждено, как я узнала потом. Тогда же нас просто подняли и повели колонной по бульвару широкой Пушкинской улицы. По пути я заглядывала в молодые лица боевиков с пугающими карими или же чистыми серо-голубыми глазами, чтобы понять, что нас ждет дальше. Ответом были расстрелы всех жителей, попадавших в их поле зрение и пытавшихся бежать. Один русский паренек из заложников по-джентльменски взял мою дамскую сумку. Увидела, как втихаря положил в нее лимонку.
