14 августа 1992 года в Абхазии началась война. Несколько тысяч людей, которых невозможно назвать военными, на технике, незадолго до этого полученной Грузией в качестве ее доли "наследства" советской армии, вторглись в Абхазию. Собирались пройтись маршем победы за пару-тройку дней, а получилась война. Которая не просто до неузнаваемости изменила облик Абхазии и политическую картину региона, а стала точкой отсчета новой истории всего Закавказья. Но о глобальных последствиях потом. А пока о том, какими были первые дни этой войны.
Многие авторы, пишущие о 14 августа 1992 года, почему-то считают хорошим тоном повторить набившие оскомину повествования о начале Великой Отечественной войны. "На той стороне реки розовело утро, зачинался безмятежный летний день, который сотни жителей приграничных с Грузией абхазских деревень планировали провести как всегда, в летних хлопотах на поле. Никто не мог предположить, что в этот день начнется война".
Может быть, утро и розовело, но жители приграничных деревень ничего не заметили, они спали, в Грузии начиналась гражданская война между властью Шеварднадзе и звиадистами, танки катались туда - сюда, и никого этим было не удивить. Да и жили тогда, как сейчас, в приграничных деревнях одни грузины, поэтому на танках этих пришли для них свои.
Не было ощущения начала войны. И неоткуда ему было взяться. Лето, море, год назад распался Советский Союз, в одном доме жили абхазы, грузины, русские, греки... Обстановка была напряженной, межэтническое размежевание шло полным ходом, в знаменитых кафе на набережной продавали уже только черствые булочки. У всех было ощущение: что-то должно произойти. Но что начнется война, не думал никто.
Пригород Сухума, конец июля 1992 года. Над городом впервые поднят абхазский флаг. Диалог на детской площадке между подростками 12-14 лет.
- А Нурик кто по национальности?
- Грузин.
- Тогда его надо выгнать.
- Почему?
- Потому что грузины абхазцев обижают.
В разговор вмешивается девочка.
- А русских тогда тоже надо выгнать.
- Почему?
- Потому что русские обижают грузин.
Люди были готовы распрощаться с друзьями, соседями, родственниками только за то, что они другие. Каким способом "прощались", стало понятно уже в ходе войны.
У детворы в еще советской Абхазии были забавные игры. Они могли поставить едва родившегося щенка к футбольной стенке и обстреливать его из камней, пока не погибнет. Старики говорили их родителям: будете локти кусать, сегодня они убивают собак, завтра убьют человека. Так и произошло. Выросли, взяли в руки оружие и сделали своими мишенями живых людей.
Но 14 августа все только начиналось. Окна нашей квартиры в том самом сухумском пригороде выходили как раз на трассу. А с другой стороны стоит недостроенная десятижэтажка, на которой укрепился одинокий абхазский снайпер. Руководство готовилось к проблемам, но не к походу сотен танков и БТРов. Силы были неравными. Грузинские войска активно подбирались к центру Абхазии, преодолев два небольших столкновения с местными отрядами. Разоружив их и пленив главу администрации Очамчирского района, который выехал на трассу узнать, в чем дело, они быстро двинулись дальше.
Дети торчали на чердаке, наблюдая за передвижением колонны. Взрослые стояли в окнах, подсчитывая количество танков и другой техники, следовавшей по дороге. В первый же день войны насчитали больше ста танков, БТРов, и каких-то еще боевых машин. При всем этом на их глазах происходило самое настоящее боестолкновение, когда грузины пытались подавить снайперскую точку. А живущие напротив люди пили кофе, обсуждая сколько танков каждый из них насчитал. "Войны у нас быть не может", - тогда так еще думали все.
Впрочем, в этот же день в самом городе, на Красном мосту был уже настоящий бой. Грузинам удалось войти в Сухум, но взять его с ходу не получилось. Перестрелки продолжались целых четыре дня - до тех пор, пока грузинским войскам не удалось выбить абхазских ополченцев за пределы города.
Кто эти люди, сидевшие с голыми торсами и торжествующими лицами на грузинских танках, стало понятно уже пару дней спустя. Первый шок прошел. В войну все еще не верилось, но после стрельбы и телевизионного заявления Владислава Ардзинба о начале войны многое встало на свои места.
