Киностудия «Грузия-фильм», когда-то одна из сильнейших в Союзе, с плеядой талантливых режиссеров, увенчанных многочисленными международными дипломами, призами и наградами, представляет сегодня жалкое зрелище. Съемочные павильоны пустуют, по монтажным столам бегают тараканы, режиссеры исчезли. Одних уж нет, а те далече... Кто-то умер, кто-то уехал. Во Францию, в Израиль, в Россию... Кино в Грузии теперь делают американцы.
Финн Ренни Харлин снимает многотысячные массовки в Тбилиси, на которых грузины имитируют прошлогодний митинг в поддержку Саакашвили. Это был, возможно, последний митинг, когда грузины не ругали своего президента. После этого тысячи тбилисцев выходили на митинги оппозиции с призывами к президенту уйти в отставку.
Михаил Саакашвили ухватился за постановку третьеразрядного голливудского блокбастера на военную тему со страстью фанатика, увидевшего некое знамение. Фильм с условным названием «Грузия» и двумя постаревшими «звездами» Голливуда - легендарными Вэлом Килмером и Энди Гарсия должен стать той «волшебной палочкой», которая призвана подправить имидж грузинского президента. Последний вместо «Рыцаря прекрасной демократии» неожиданно предстал перед миром злодеем, обуреваемым жаждой войны.
Создатели фильма, правда, постоянно подчеркивают то, что их творение будет иметь антивоенный посыл. Однако корреспондент английского издания The Independent опасается, что картина может стать рупором официальной грузинской версии событий. В пользу этого говорит и тот факт, что руководство Грузии предоставляет правительственные здания и военную технику для съемок, а одним из сопродюсеров является парламентарий от партии Саакашвили.
Грузинскому президенту очень нужно вновь вернуть себе титул «Рыцаря прекрасной демократии», но вот получится ли у него вновь обаять общественное мнение западной публики, которая весной будущего года в Каннах, возможно, воздаст жиденькими хлопками лицедейству Энди Гарсия, который с экрана скажет: «Сегодня вечером, не дайте себя обмануть, мы не одни».
Но грузины все отчетливее осознают, что сегодня они оказываются во все большей изоляции на постсоветском пространстве, да и в европейских столицах все меньше симпатий к англоязычному грузинскому лидеру, который говорит много красивых слов и совершает не меньше некрасивых поступков.
Ренни Харлин, после того как провалился проект его биографической киноленты о финском политике Маннергейме, не нашел ничего лучшего как заняться апологетикой обанкротившегося как внутри страны, так и на внешнеполитической арене грузинского президента. Впрочем, кто платит, тот и заказывает музыку.
В стране, где рядовые жители едва сводят концы с концами, где армия, полиция и госаппарат, включая господина президента, содержатся на американские вспомоществования, неожиданно находятся миллионы долларов на американское кино. Деньги, правда, по голливудским меркам смешные, - бюджет фильма составит 32 миллиона долларов, - но для Грузии это будет самая масштабная картина, когда-либо снимавшаяся в стране.
Возможно, в ответ на обвинения оппозиции в чрезмерном растранжиривании государственной казны, Михаил Саакашвили сошлется на то, что это деньги от «семейного бизнеса». Потому что в сегодняшней Грузии весь мало-мальски значимый бизнес носит «семейный» характер. О чем говорят не только местные оппозиционеры, но и некоторые иностранные журналисты. Это очень неблагодарные журналисты. Грузинский президент оказывает им поистине царский прием, а они, уехав, принимаются рассказывать об изъянах местной демократии.
Ну ладно бы оппозиция ругала президента, а когда западные издания начинают говорить о том, что «неладно что-то в авлабарском «Эльсиноре», тут кто угодно заведется и начнет жевать не только галстук. Михаил Николаевич очень надеется на то, что Вэл Килмер (честный американский журналист) преданно глядящий на Энди Гарсию (честного грузинского президента) поможет восстановить пошатнувшийся престиж тбилисского лидера.
Фильм с рабочим названием «Грузия» вряд ли разделит триумфальный успех киноленты «Титаник» Джеймса Кэмерона. Потому что Харлин талантом пожиже Кэмерона будет, да и трагедия, только раз бывает трагедией, а второй раз она уже трагифарс. А когда этот трагифарс переносят на экран, он становится просто фарсом. И это - уже совсем другое кино.
