Лозунг "Хватит кормить Кавказ" отработал свое, став одним из краеугольных камней протестов прошлого года. Но за этим лозунгом скрывается куда более глубокий вопрос - ощущает ли себя "большая" Россия единым целым с Кавказом, ощущает ли себя Северный Кавказ частью России? Чтобы сегодня перенастроить российско-кавказские отношения, необходимо в первую очередь дать ответ на этот вопрос.
Энвер Кисриев, заведующий сектором Кавказа в Центре цивилизационных и региональных исследований Российской академии наук, в недавнем интервью "Большому Кавказу" заявил, что никаких особых процессов на Северном Кавказе, которые бы создавали различия между регионом и остальной страной, не происходит.
Между тем сотрудник Центра Карнеги Алексей Малашенко в своей работе "Северный Кавказ: зарубежный субъект Российской Федерации?", которая вышла еще в конце прошлого года, называл регион "внутренним зарубежьем". Кто из них ближе к истине и насколько в реальности Северный Кавказ ощущает себя частью российского пространства?
Северный Кавказ живет сегодня одновременно в двух, а может быть, даже в трех измерениях. Здесь есть те, для кого совместная с Россией история уже закончилась. Есть и те, кто кажется большими российскими патриотами, нежели выходящие на митинги с имперскими полотнами. Где между ними происходит водораздел? Во-первых, Северный Кавказ большой, и от запада к востоку ситуация серьезно меняется. Трудно назвать "сепаратизмом" процесс ухода от России, который в большей степени наблюдается в Дагестане. Ничего подобного тем более не происходит в других окрестных регионах. То есть на Северном Кавказе нет идеологии распада России. Скорее, это тупик.
Действующее в регионе государство действительно зашло в тупик. Мегакоррупцией и криминализацией власти развалены системы административного управления, по крайней мере в Ингушетии и Дагестане. Не намного лучше обстоит ситуация в Кабардино-Балкарии. Государства нет в судебной системе, государства нет в правоохранительной системе в целом, государства нет в экономике. Российское государство вообще редкий участник любых процессов в Дагестане или Ингушетии. Есть только один процесс, в котором заметно его участие - это контртеррористическая операция. Однако, разумеется, она, как и все остальное, поглощена коррупцией. КТР давно уже превратилась в обложку для внутренних разборок и ликвидации конкурентов, будь то бизнес или борьба за доступ к деньгам. В этой ситуации правоохранительная система превратилась в монстра, который уже поставил на порог гражданской войны все те же Ингушетию и Дагестан.
И все бы это было полбеды. Как государство, Россия прекратила быть источником культуры, стандартов жизни. И это самое негативное из всего, что произошло в регионе за последнее десятилетие. Мало того, что регион выпал из социально-культурного поля Федерации. Посредством масс-медиа до населения северокавказских республик добирается весь тот массив деградации культуры и устоев, который переживает страна в целом. Эта "глобализация по-русски" не встречает на Северном Кавказе какого-то открытого сопротивления. Люди просто каждый день видят иллюстрацию того, "как не надо жить".
Поэтому, в общем смысле, сегодняшний размах исламизации - это попытка найти альтернативу ушедшему российскому государству. Во-первых, культурную. Если сегодняшняя социально-культурная реальность в России так убога, то общества на Кавказе неизбежно будут искать антипод этой реальности - по большому счету, красивую сказку, "в которой все не так". Затем будет происходить, и уже происходит, поиск иного способа устроить общественно-политическую реальность. Ну и далее: новые модели обустройства административного поля, правоохранительной системы, формирования правил игры в экономике. Лозунг о необходимости отделения от России будем самым последним.
Кстати, политического сепаратизма может и не быть вообще. Специфика региона такова, что альтернативные центры формирования социальной культуры, права и вообще организации жизни по-новому вполне могут сосуществовать в политическом пространстве России, не пересекаясь с ней на практике.
Мы не зря изначально вывели за скобки Чечню. Здесь проект, о котором мы говорим, в общих чертах уже состоялся. И если еще в правовом отношении Чечня в какой степени соотносит себя с Россией, то в культурном плане это новая реальность, восхищаться которой ездят даже русские националисты.
Все, что мы сейчас описали, это только одно измерение современного Северного Кавказа. Есть и другое. В нем люди живут в России, намерены жить в России и готовы "костьми лечь", чтобы жить в России. Кто эти люди? Вновь вспомним географию. Проблемы нарастают с запада на восток. Соответственно, на западе и в центре региона сохранилась еще Россия во всех смыслах, которые включает в себя этот топоним. Достаточно сложная ситуация в Кабардино-Балкарии, которая вполне в состоянии пойти путем Ингушетии, но здесь пока не все потеряно. Исламизация и формирование нового образа и принципов жизни на востоке региона - это отнюдь не то, что встречает всеобщее признание. Тенденции усиливаются ровно в той степени, в какой деградирует в регионе российский государственный проект. Однако очень большое число людей, наверное, большинство представителей северокавказского социума отнюдь не готовы жить по шариату. Но у них другой модели организации жизни нет, как нет и сил ее создать. Они были бы неплохими адептами российской культуры, была бы культура. А сегодня именно эта часть населения вынуждена барахтаться в том болоте, которое возникло на месте некогда присутствовавшей большой советской культуры.
В этой части кавказских сообществ и элиты с насквозь коррумпированным сознанием и образом жизни. Дело даже не в том, что они любят российское государство за неограниченные возможности распила. Для них все те ценности, которыми они живут, и есть основа их жизни. С ними же их дети - коррупционеры иногда уже в третьем поколении. Вся их жизнь - это дорогие тачки, связи с начальником полиции соседнего района и умение красиво припарковаться у какого-нибудь престижного кабака во Владикавказе или Махачкале.
Перечислим и остальные социальные группы: интеллигенция еще советского разлива, единственная идеологически мотивированная на сотрудничество с государством социальная группа на Северном Кавказе. Определенная часть молодежи, которой не близки ценности закрытых религиозных обществ. Ну и, как бы сказали лет сто назад, "разночинный люд" - простое население, живущее повседневными проблемами, не имеющее ни сил, ни желания участвовать в жизни своих республик, и готовое как данность принято в общем-то любую систему жизни, которую ему навяжут.
Наверное, не стоит долго объяснять, что все вместе эти настроенные "пророссийски" группы населения не имеют ни должной энергии, ни интеллектуального потенциала, ни, что главное, проекта, вокруг которого они могли бы собраться. Тяжелые реалии жизни на Северном Кавказе, отсутствие социальных лифтов, переполненность любых ниш коррупцией, крайне низкий уровень образования среди тех, кто называет себя "национальной интеллигенций", и еще миллион причин выбрасывают из российского социального поля огромное количество людей. Эти люди в последнюю очередь идут в лес. В первую очередь они перестают быть адептами государства, в котором формально живут.
Наверное, поэтому термин "внутреннее зарубежье" на сегодня еще не совсем актуален для Северного Кавказа - это ближайшее будущее, которое состоится, если не появится долгосрочная серьезная государственная политика по реинтеграции региона.
