Прошедший год в России в целом и на Северном Кавказе в частности прошел под знаком выборов. И пусть протестная активность оказалась временной и сугубо столичной, зато реакция властей на недовольство части граждан длилась весь год и охватила все уголки страны. В зависимости от политической ситуации менялось отношение властей к Кавказу и кавказцам.
Националистическая карта активно разыгрывалась в конце 2011 года, накануне выборов в Госдуму. 2012-й начался, да и закончился в этом плане на негативе. С одной стороны политики время от времени раздували тлеющие угли ксенофобии, с другой - кавказцы привычно давали поводы для пересудов и всевозможных - справедливых и несправедливых - обвинений.
После того как северокавказские республики дружно проголосовали за Владимира Путина, отдав за него от 77 (Кабардино-Балкария) до 99 (Чечня) процентов голосов, появился, как принято сейчас выражаться, новый тренд. Кремль решил слепить положительный образ кавказца. Во-первых, 20 июня появились сообщения, что Минкультуры РФ планирует стимулировать кинематографистов, которые будут работать над этим вопросом. Во-вторых, месяцем позже пошли разговоры о том, что неплохо бы принять закон, запрещающий упоминать в СМИ национальности преступников. Забегая вперед, отметим, что в декабре президент поддержал инициативу, заявив, что он одобрит закон, если таковой поступит на рассмотрение.
Однако затем последовала вереница событий, вызвавшая напряжение в СКФО. В конце лета стали обостряться отношения между главами братских республик - Чечни и Ингушетии. Юнус-Бек Евкуров уличил своего чеченского коллегу Рамзана Кадырова во лжи, когда тот отрапортовал об уничтожении трех террористов. В ответ Кадыров обвинил Евкурова в том, что тот посещает похороны боевиков. Вдобавок глава Чечни поднял до сих пор не урегулированный вопрос о границе между республиками. В сентябре в конфликт вмешался полпред президента в СКФО Александр Хлопонин, словно рефери в ринге скомандовав «брейк, стоп».
Меж тем накануне, 28 августа, в Дагестане был убит духовный лидер местных мусульман - шейх Саид Афанди. Смертница привела в действие бомбу во время проповеди известного богослова. Октябрь ознаменовался громкой - в прямом смысле - дагестанской свадьбой в Москве с пальбой в воздух из травматического оружия и скандалом на Ставрополье вокруг правомерности ношения хиджаба в школе. Обе истории хорошо известны, нет смысла их пересказывать. Отметим лишь, что и то, и другое стало поводом для обострения националистических настроений.
Неудивительно, что в конце октября появился новый тренд - замена национальных республик на территориальные единицы, основанные на иных принципах. Идею подал лидер политической партии «Гражданская платформа» Михаил Прохоров, предложивший поделить территорию России с точки зрения экономической целесообразности. Чуть позже дагестанские ученые вынесли на обсуждение вопрос о переименовании национальных республик с заменой этнического компонента на географический. Идея отличается от прохоровской по своему подходу, но схожа с ней по сути: и то, и другое, по задумке, должно положить конец межнациональной напряженности и сепаратистским настроениям.
На недавней пресс-конференции, 20 декабря, Путин осторожно заметил, что «с точки зрения социально-экономической действительно иногда есть смысл говорить об укрупнении». Если вспомнить, что чуть ранее, 11 декабря, на пресс-конференции "Северный Кавказ - территория развития инвестиций" глава Северной Осетии Таймураз Мамсуров заявил, что «объединение вокруг русского народа - единственно возможная национальная политика в России», можно усмотреть в этих высказываниях некую связь. Судя по всему, развитие событий в этом направлении не заставит себя ждать, и в наступившем году нас ждут острые дискуссии.
Впрочем, вернемся к году 2012-му. Главным ньюсмейкером ноября выступил Дагестан. Сначала появилось известие об увеличении количества призывников из этой республики: новый министр обороны России Сергей Шойгу пообещал в 2013 году поставить под ружье четыре тысячи дагестанцев. Затем дискуссии вызвала новость об освобождении из зала суда дагестанского самбиста Расула Мирзаева, признанного виновным в убийстве 19-летнего москвича Ивана Агафонова. Именно на примере этого дела стало ясно, что протестное движение выдохлось. Волна возмущения в Интернете оказалась бурей в стакане воды: вскоре после оглашения приговора споры утихли и резонанс сошел нет.
Главным событием декабря на Кавказе, по идее, должно было стать сокращение финансирования до 235 миллиардов рублей программы «Стратегия развития Северного Кавказа до 2025 года». Однако эту новость отодвинуло на второй план убийство телеведущего "Вести" ГТРК "Кабардино-Балкария" Казбека Геккиева. На фоне других подобных преступлений это покушение выделяется отсутствием какого бы то ни было мотива. Журналиста расстреляли только за то, что он журналист. Говоря о защищенности профессии на уже упомянутой пресс-конференции, Владимир Путин отметил, что государство обязано работать над повышением безопасности. «В то же время мы с вами прекрасно понимаем: к каждому журналисту невозможно приставить охрану. Гибнут у нас и сотрудники правоохранительных органов, и прокуратуры, и Следственного комитета, и религиозные деятели. Это борьба всех нас, всего общества с терроризмом и с экстремизмом. Здесь есть жертвы. Конечно, мы должны их минимизировать. Будем всячески к этому стремиться», - добавил президент.
Вот еще одно высказывание Путина на пресс-конференции, касающееся журналистики и журналистов. На вопрос, «почему на каналах, которые частично финансируются государством или принадлежат компаниям с госучастием, работают журналисты, которые позволяют себе порой делать акцент, в первую очередь, на негативном состоянии нашей страны, - там всякие сванидзе, доренки, познеры» президент заявил следующее: «Позиция (руководства каналов) заключается в том, чтобы представить на суд общественности разные точки зрения, а дело уже самих журналистов, как эту точку зрения излагать. Её можно излагать корректно, а можно излагать неприемлемыми способами. Я очень рассчитываю на то, что эти люди нас услышат. Ваш вопрос говорит о том, что Вы и люди, которые занимают Вашу позицию, считают как минимум, что изложение их позиции происходит в неприемлемых формах».
В связи с этим почему-то вспомнилось недавнее - тоже декабрьское - высказывание пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова. Комментируя на встрече с доверенными лицами Владимира Путина широкомасштабную атникоррупционную кампанию в отношении высокопоставленных должностных лиц, он вдруг накинулся на журналистов: «Мы не говорим, когда СМИ пишут о чиновнике, у которого какие-то особняки и еще что-то. Почему мы не говорим о тех деньгах, которые заносят в СМИ, о коррупции в СМИ? У нас что, нет в СМИ коррупции? Что, уважаемые издания и газеты не берут взятки? Разве журналисты не покупаются?». То есть президент и его пресс-секретарь дают журналистам понять, что, во-первых, спасение утопающих дело рук самих утопающих, во-вторых, изложение позиций зачастую происходит в неприемлемых формах, и в-третьих, СМИ не меньше чиновников подвержены коррупции. Чем не очередной тренд нового года?
Бадма Бюрчиев
