Десять лет назад пророссийские власти Чечни положили конец Ичкерии - государству сепаратистов, живущему по законам шариата. Ичкерийский День независимости 6 сентября отец Рамзана Кадырова превратил в День гражданского согласия и единения. Так была начата мирная эпоха в жизни чеченцев. Кое-кто новую идеологию не принял, покинув родину или подавшись в леса. Но большинство людей, как заверила корреспондента GTimes руководитель чеченской организации "Поиск без вести пропавших" Тамара Кагирова, с радостью восприняло перемены: восстановление домов, исчезновение с улиц танков и бандитов, появление государственных институтов. Для полного ощущения мира на чеченской земле не хватает одного - информации о 5 тысяч без вести пропавших в «ичкерийские» годы.
День гражданского согласия и единения, который в Чечне отмечали вчера, на самом деле разделил чеченцев на тех, кто принял этот и праздник, и тех, кто до сих пор 6 сентября отмечает День независимости Ичкерии. 21 год назад в этот день в Чечено-Ингушской республике был разогнан Верховный Совет, который поддержал путч ГКЧП. Джохар Дудаев с этой даты начал отсчет существования независимой Ичкерии.
В 2002 году Ахмад Кадыров придал этому дню прямо противоположное значение, хотя формально он сделал это «с целью консолидации общества». Ичкерии был положен конец. Ее защитникам, незапятнавшим себя кровью, была объявлена амнистия. Сторонники независимости были приглашены в руководство республики, что автоматически меняло их взгляды на российскую государственность.
Отказавшиеся «соглашаться и объединяться» продолжили воевать в составе НВФ либо просто бежали за границу. Мифическое правительство призрачной Ичкерии до сих пор проводит какие-то заседания, выпускает пресс-релизы, ездит на «дипломатические встречи». Но в реальности существует только одна Чечня, постепенно залечивающая раны 90-х годов и мечтающая забыть годы «независимости» как страшный сон.
Народ Ичкерию за государство не считал, утверждает руководитель чеченской организации "Поиск без вести пропавших" Тамара Кагирова. «Никто не поддерживал идеологии Ичкерии. Мой муж всегда говорил, что это неправильный путь. Он первый бы вышел и взял оружие, если бы это того стоило. В руководстве была кучка бандитов. Тут что-то творилось непонятное, - вспоминает она. - Отец мой в армии служил, был все время оппозицией, но и он говорил: «Здесь никого не защищают, это не та война, куда надо идти». И молодежи говорил то же самое, когда понаехали ваххабиты откуда-то. Тогда непонятно было, кто они».
Люди хлебнули дудаевской «независимости» сполна. «Что это за власть была? Власть-то должна немножко хоть о людях думать, закон должен быть. Шариат был, но все погрузилось в хаос, безвластие было, - рассказывает Кагирова.- Кто-то в этой войне был заинтересован. Мирные люди, труженики, которые хотят жить дружно и воспитывать детей, они не убивали, не выгоняли людей из квартир. Мы все мирно тут жили и русские, и чеченцы до этого. Я работала в железнодорожной больнице и все там были русскоязычные. Вместе детей воспитывали, продуктами друг другу помогали».
Сейчас русских в Чечне осталось очень мало. Руководство республики зовет беженцев назад, но едут немногие. Между тем, республика за последние 10 лет созидания и восстановления изменилась в лучшую сторону и внешне, и внутренне. Стало возможно гулять по ночам. Убрались с глаз назойливые БТРы. Прекратились зачистки, массовые аресты.
