Ингушские власти "добивают" "Промжилбазу" — застоявшийся лагерь для вынужденных переселенцев из Чечни. Сегодня ОМОН и судебный приставы учинили там очередной погром, выставив вещи нескольких семей на улицу, прямо под дождь. Остальные с ужасом ждут своей участи. Одним получить сертификат на жилье мешает просроченный статус, другим — чеченское происхождение.
Вот и пришло в Карабулак обещанное главой Ингушетии Юнус-Беком Евкуровым расформирование "Промжилбазы". В понедельник ее оцепил ОМОН с автоматами наперевес, и судебные приставы выставили на улицу, под моросящий дождь, вещи нескольких семей. Беженцы с ужасом смотрели на черные дула, которыми их подгоняли к выходу. 15 лет назад их так же лишили крова солдаты в камуфляже. Только тогда вокруг стреляли, а теперь лишь угрожали.
"Вот прямо на улице наши соседи сидят. Расплакались все. Есть дети несовершеннолетние, грудные, сироты-полусироты. И вот их вещи судебные приставы просто выкинули в лужи, и они стоят на улице, — рассказала корреспонденту BigCaucasus одна из жительниц "Промжилбазы" чеченка Малика Джохаева. — Они не японцы, ни китайцы, они граждане Российской Федерации. На сегодняшний день даже при переселении из ветхого жилья обеспечивают людей по нормативу — 18 квадратных метров на человека. Вот семья Боковых, два ребенка-инвалида, один слепой с рождения. И куда они пойдут? Комнату опечатали, вещи вынесли, выкинули на улицу в лужи. И занести их вещи некуда, у нас у самих комнатушка два на три метра. И нам сказали, что пускать их к себе мы не имеем права. Манкиевых, Зязиковых, Нальгиевых выселили. У Нальгиевых есть коттедж, и я не понимаю таких людей, почему они остаются в таком опасном месте. Но остальным некуда деваться. У Манкиевой был приступ эпилепсии, ей вызвали скорую. Старшему ребенку 12 лет, младшей 2-3 годика. Вызвали главу администрации Карабулака Магомеда Бариева, но он только посмеялся: "Идите куда хотите, я вас давно предупреждал". Мы все в шоковом состоянии. Дети наши в школу не пошли, потому что здесь был ОМОН, ГУВД, приставы".
Саму Малику, с 1996 года воспитывающую четырех детей без мужа, пока не тронули, но последняя апелляционная инстанция в Ингушетии 3 октября подтвердила решение о выселении ее семьи. За нею тоже могут прийти в любой день и выбросить в грязь все нехитрые пожитки беженки.
"Мы же не террористы, мы мирные жители, которые воспитывают свои детей, — сетует чеченка. Мне говорят: А что, у вас нет родственников? Нет у меня родственников, кроме моих детей. И куда я должна идти? Еще одна семья — Азы Ахкильговой из Пригородного района, у нее двое детей на руках, нет мужа, статус беженки в 2006 году из-за смерти ребенка она не продлила. Куда она пойдет? За какие деньги мы должны снимать жильё?".
Власти республики несколько месяцев назад, во время очередного скандала с выселением, предлагали беженцам оплачивать им съемное жилье. Но сказано это было, как видно, только для прессы. Потому что две семьи, которые приняли это предложение, получили всего лишь 50 тысяч на год. Этих денег даже на жилье без удобств в Карабулаке хватит только на 10 месяцев, сообщил ранее BigCaucasus правозащитник Магомед Муцольгов. По сведениям Малики Джохаевой, им дали и того меньше. "Вранье это все. Некоторым выдали по 30 тысяч, только чтобы сказать: мы давали жилье", — утверждает она.
Читайте по теме: Карабулак: преступление ли выселение?
Еще 14 семей с "Промжилбазы" получили сертификаты на жилье и ждут своей очереди. При этом республиканские средства массовой информации сообщили о выдаче 33-х сертификатов жителям лагеря для беженцев. Однако 19 семей из этого списка на "Промжилбазе" никогда никто не видел.
Беженцам чеченской национальности, по словам нашей собеседницы, ингушские власти вообще советуют ехать в Чечню и просить о жилье Кадырова.
"Спрашивают: кто по национальности? Чеченка? Езжай к Кадырову. Если ликвидируют "Промжилбазу, почему ни одна чеченская семья не вошла в списки на выдачу сертификатов? — недоумевает Малика. — У меня есть и статус на руках, только в этом году они мне его не продлили. Это дело принципа у них. Я не думаю, что Миннац России из федерального бюджета по национальностям компенсацию определял. В чем мы перед государством провинились? Мы доказали, что заселились не самовольно. В 1999 году нас заселили по указанию тогдашнего главы республики Руслана Аушева, в связи с военными действиями. Может быть, кто-то самовольно заселился, но почему нас выкидывают? Почему нам указывают путь в Чечню и в РСО-Аланию? Может быть, я не хочу туда ехать? Может быть, я выбрала Ингушетию для дальнейшего проживания. В 2012 году я прописалась тут на постоянное место жительство у знакомых. Мой сын недавно получил паспорт, и без прописки он нарушал закон. Но мне негде было больше его прописать".
Летом несколько женщин в пункте временного проживания устроили голодовку, протестуя против выселения без гарантий на жилье. На шестой день их навестил глава Ингушетии и дал указание уполномоченному по правам человека в республике разобраться с их проблемами до конца священного месяца "Рамадан". По окончании поста Евкуров обещал снести двухэтажные бараки "Промжилбазы", чтобы на этом месте построить школу. Беженцы просили, если уж так надо снести их жилье, переселить их временно в 10 карабулакских коттеджей на двух хозяев, жители которых получили жилищные сертификаты. Джамбулат Оздоев обещал этот вопрос решить, но воз и ныне там.
"Наши требования к главе Ингушетии были невелики: дать справки из администрации о составе семьи, сделать временную регистрацию и оставить там, где мы проживаем до решения вопроса с жилищными сертификатами. Никто за 13 лет не замечал, что здесь опасно по технике безопасности, что здесь нечеловеческие условия проживания. Пока за нас платили деньги из федерального бюджета, мы были нужны, а сегодня за нас не платят, поэтому мы никому не нужны", — заключила она.
Роковую роль в этой истории с беженцами из Чечни и Пригородного района Северной Осетии сыграли ингушские суды, почти всегда принимающие сторону властей. Им бы поучиться у тех же чеченских судов, справедливостью которых был поражен ингушский правозащитник Руслан Парчиев. Он защищал права на собственность в Грозном ингушской семьи, живущей в средней полосе России. Эту квартиру хотела отнять в пользу чеченских беженцев мэрия, но суд учел право на неприкосновенность жилища и вынес решение в пользу ингушей. Через некоторое время Парчиев был на заседании в ингушском суде по делу о выселении беженцев из пунктов временного проживания. "Верховному суду Чеченской Республики понадобилось 18 минут, чтобы отказать в притязаниях мэрии Грозного на жилье одной семьи. Верховному суду Ингушетии, если бы я не канючил, понадобилось бы еще меньше времени, что бы выкинуть пятьдесят шесть семей из своих жилищ в Карабулаке. Разница в десять минут — единственное, что мне удалось выиграть, — описал он свои впечатления. — Верховный суд Ингушетии еще раз доказал, что его действия — это "топорная работа" мясников, и потому он должен поменять свою визитку: вместо дамы с мечом и весами установить на входе палача с топором и дыбу".
Светлана Болотникова
