Впечатление многолюдности у Замоскворецкого суда Москвы, где оглашался приговор Расулу Мирзаеву, создавалось, скорее, из-за скопления журналистов, нежели пришедших выразить свое отношение к процессу. И, несмотря на нешуточные страсти в Сети, можно констатировать, что в целом общество достаточно спокойно отнеслось к тому, что дагестанский самбист, признанный виновным в смерти 19-летнего москвича Ивана Агафонова, вышел на свободу из зала суда. Скандальное дело дало повод поразмышлять о пропасти между масштабами виртуальной и реальной протестной активности.
В сухих цифрах протест, вызванный вынесением приговора Мирзаеву, измеряется десятком задержанных, в числе которых руководитель движения "Русские" Дмитрий Демушкин. И это, заметим, после громких заявлений националистов о проведении масштабной акции в случае вынесения оправдательного приговора. Сегодня Демушкин уже утверждает, что он никому и ничем не грозил, а лишь предупреждал, что приговор в пользу Мирзаева может спровоцировать массовые волнения. Однако достаточно просмотреть новости недельной давности, чтобы убедиться в обратном. У несостоявшейся акции даже имелось название - "Нет этническому террору". И, по словам того же Демушкина, она должна была быть направлена не против подсудимого, а против давления на правосудие кавказских элит.
Во что все вылилось в итоге? Демушкина продержали четыре часа в отделении полиции и с миром отпустили домой. Все довольны. Один из лидеров националистов в очередной раз засветился в СМИ - дешево и для кого-то даже сердито. Полиция предотвратила возможные беспорядки... Похоже, такой расклад начинает всех устраивать.
Не секрет, что открытое противостояние кавказским элитам чревато последствиями. Однако националистам надо регулярно заявлять о себе, иначе о них могут попросту забыть. Но как проявлять активность и всерьез не разозлить "больших" кавказцев? Все просто: надо подменить "войну" игрой в войнушки. Правила таковы: можно кричать о беспределе кавказских властей, но нельзя заходить слишком далеко - никаких компроматов и разоблачений. Допускается выражать недовольство государственной политикой, но, опять же, в общих словах, без какой-либо конкретики, грозящей обернуться конфронтацией с властями. И волки сыты, и овцы целы: ни один серьезный человек не станет связываться с откровенными болтунами, - стало быть, время от времени можно устраивать в прессе "много шума из ничего".
А если все понарошку, нужна ли вообще улица, с ее порою жесткими столкновениями с реальностью? Ответ очевиден. Вот и получается, что национализм все больше перемещается в интернет. Люди, подобные Демушкину, - своего рода посланцы, делегаты националистически настроенного интернет-сообщества, посещающие всякого рода скандальные мероприятия, чтобы напоминать о себе по ту сторону виртуальности.
И если бы речь шла только о радикальных националистах, можно было бы это лишь приветствовать. Проблема в том, что в интернет, похоже, "переселяется" все протестное движение. Причины, по сути, те же - подмена реальной борьбы пиаром отдельных личностей.
Между тем в здоровом обществе должен сохраняться некоторый процент тех, кто готов добиваться справедливости на улице. Их функция - преодолевать инертность сограждан и периодически опускать власть с небес на землю. Не важно, к какому крылу относятся эти граждане, главное, чтобы они были.
Когда же протестная часть общества перемещается в виртуальность, она начинает жить по ее законам, точнее, по принятым там правилам игры. А смысл большинства виртуальных игр заключается в бесконечных переходах на новый уровень. Если, скажем, вчера убийство болельщика Егора Свиридова привело к Манежке, то сегодня этого не будет - по правилам игры теперь нужен повод посерьезнее, нежели смерть Агафонова.
Не стоит понимать вышесказанное превратно. Это вовсе не призыв к новой Манежке. Хочется лишь обратить внимание на то, что такими темпами протестная активность все больше будет превращаться в виртуальную действительность. И, допустим, подозрение в нечистоплотности Центризбиркома на следующих выборах уже не послужит поводом для повторения Болотной. При этом к всплеску уличной активности могут приводить ситуации, не имеющие аналогов в политической или судебной практике, вроде истории с панк-группой Pussy Riot. Получается, что чем дальше, тем труднее будет "зацепить" общество за живое: вывести его из пассивного состояния теперь может лишь нечто доселе невиданное.
Бадма Бюрчиев
