Критическое положение в Дагестане стало следствием многих причин. Среди них - экономическая ситуация, коррупция, неоправданная жесткость силовых структур и межнациональные и межконфессиональные трения. Например, не так давно в интервью GTimes руководитель одной из лезгинских общественных организаций жаловался на недостаточный доступ к власти ряда крупных этнических общин республики.
Мы спросили у Ризвана Курбанова, есть ли другие причины для ухода в лес - например, вследствие спецопераций, в которых часто страдает мирное население.
-Я не думаю, что можно говорить о том, что силовики выдавливают людей в лес. На мой взгляд, это одна из причин, чтобы оправдать свои действия. Я не могу исключать, что где-то что-то может быть, но по отношению ко всем тем, кто прошел через нашу комиссию, не было никакого насилия или пыток. Вот у нас прошли через комиссию люди из Татарстана и Казахстана. У этих людей нет никаких экономических проблем, у них не было никаких проблем с правоохранительными органами. Но они же приехали сюда убивать и умирать. Поэтому в числе тех, с кем работала комиссия, я не видел людей, у которых были бы ярко выраженные основания уходить в лес. Часто людей заставляют уйти совершенно бытовые ситуации. У нас был один мальчишка, который сбежал в подполье после того, как его избил дядя. Для многих лес стал как бы площадкой, возможностью для самореализации, куда они могут прийти как мужчины и быть крутыми.
По словам Курбанова, сегодняшнее подполье - это не организованная структура, как было раньше, например, в Чечне.
- Что такое "лес"? Какая там иерархия, что из себя представляет подполье?
- Я бы не сказал, что леса наполнены бандитами. Когда позволяют погодные условия, они живут в палатках, блиндажах. Мы сейчас изучили ситуацию по дербентскому направлению. Изучая их связи, мы выяснили, что довольно часто боевики оказывались в городе. Это не трудно. И им удавалось уйти после каждой вылазки. Они числились в розыске как пропавшие без вести, но какие именно преступления они совершают, нам не было известно. Поэтому слово "лес" в данном случае условно. Человек может продолжать находиться в городе. Никакой иерархии, утвержденной уставом, у них нет. Это вымысел и бред, что они подчиняются Доку Умарову. По тем материалам, которые мы получили после разоружения дербентской группировки, нам стало ясно, что единой организации у них нет, они не связаны тесно между собой. Да, между ними есть какие-то связи, конечно. Но опасность в том, что у них есть пособническая база, которая растворяется среди нас.
- А как они зарабатывают себе на жизнь, если это не организация? На какие деньги они покупают оружие и содержат людей в горах?
- Вот такие флешки, как у меня на столе. На флешке обращение к бизнесменам, чиновникам, иногда даже родственникам с требованиями заплатить деньги. Это чистой воды бандитизм. Ну и, разумеется, поддержка из-за рубежа. Мы знаем, что такая помощь приходит.
"К тебе домой приходит сосед и говорит: "Дай машину, я съезжу в город на свадьбу к родственникам". Ты даешь, он едет, возвращается, отдает тебе назад машину и говорит: "На твоей машине мы обстреляли райотдел". Что делать владельцу машины? Пройдет совсем немного времени и здесь будет ФСБ, милиция, спецназ, а у тебя дома жена и маленький ребенок, а те, кто придут сюда, считают тебя боевиком. У тебя один выход: уйти в лес". Это одна из историй реальной жизни в Дагестане, рассказанная нам Ризваном Курбановым. Сегодняшний Дагестан кипит. Подполье убивает милиционеров. Милиционеры мстят подполью и всем, кто может иметь к нему отношение. На гибель близких люди отвечают новыми убийствами силовиков. Этот маховик пока невозможно остановить. Будем верить, что комиссия по адаптации боевиков под эгидой президента Дагестана сможет быть реальным механизмом для спасения республики.
