Сирийские беженцы негативно реагируют на слово «Россия», но при этом доброжелательно относятся к выходцам с Кавказа. Об этом в интервью BigCaucasus рассказывает эксперт департамента истории и социологии Института изучения Кавказа, татаристики и тюркологии (Берлин/Магдебург, ФРГ) Рамазан Алпаут, побывавший недавно в провинции Турции - Хатае.
Рамазан, ваша поездка в Турцию носила исследовательский характер?
Нет, это была частная поездка - на свадьбу к родственникам. Но, как человек любознательный, я решил изучить все, что показалось мне интересным. Хатай находится на границе с Сирией, это очень своеобразный регион.
Из Фейсбука нам известно о ваших встречах с местными кавказцами. Какие у вас остались впечатления?
В Хатае довольно крупная кавказская диаспора, потомки эмигрантов времен Кавказской войны и так называемая белая иммиграция. В Рейханлы есть культурный центр, где, собственно, проходят свадьбы кавказцев. Значительную часть кавказцев составляют адыги (черкесы), которые сохранили свою культуру, обычаи и традиции. Язык долгое время был, по признаю местных, под запретом, но сейчас уже преподается в университете, кроме того, на нем вещает один из турецких каналов. Здесь, наверное, стоит отметить, что основную часть населения Хатая составляют этнические арабы, которые говорят как на родном, так и на турецком. В данный момент в области проживают также сирийские беженцы. Кажется, что их здесь больше, чем местных жителей.
Изменило ли общение с беженцами ваш взгляд на войну в Сирии?
Я много общался с сирийскими беженцами, меня удивила их реакция на слово "Россия". Несмотря на то что в студенческие годы на уроках арабского нам часто рассказывали, что в Сирии довольно дружелюбно относятся к выходцам из СССР, сирийские беженцы негативно реагировали на мой ответ, что я из России. Даже в том случае, когда я это говорил на их родном языке. Это сподвигло на мысли о том, что наша внешняя политика слишком откровенная, тогда как ей стоило бы быть более прагматичной и менее открытой. Между тем для себя я быстро нашел выход из сложившейся ситуации - стоило мне добавить к названию страны, что я с Кавказа, как реакция была прямо противоположная. Вообще, это было удивительно, я привык, что кавказец в России чаще ассоциируется с негативными явлениями, а тут совсем иначе.
Вы находились в Турции в разгар массовых беспорядков. Как воспринимали эти волнения местные жители?
Да, я поехал в Турцию как раз в период митингов. Даже сходил посмотреть одну из таких манифестаций в городе Антакии. Честно говоря, испытал смешанные чувства. Протестующие больше напоминали маргиналов, которые не очень вписываются в турецкое общество. Я разговорился с полицейским, который следил за порядком во время митинга. Он очень сильно иронизировал по поводу протестующих, и вообще, о демократии. "Вот вам демократия, дали голос бездельникам", - говорил он, улыбаясь. Да и простые жители вторили полицейскому, наблюдая за происходящим с какой-то ухмылкой. Думаю, более или менее влияние протестующих имеет вес в Стамбуле, Анкаре, Измире, где традиционно сильны либеральные ценности, хотя и там у них не было никаких шансов - уж слишком высокий рейтинг у Эрдогана. В этой связи было интересно наблюдать, как хатайцы по вечерам садились перед телевизорами, чтобы следить за событиями в Стамбуле, периодически ругаясь в адрес протестующих. Мне представляется, что в Турции невозможно что-то в духе "арабской весны", уж слишком сильно Эрдоган концентрируется на экономическом росте, а все остальное - это всего лишь средства для достижения этого роста.
Какие основные выводы вы сделали для себя по итогам поездки?
Мне показалось, что Турция идет к федерализации, это вполне соответствует ее главной цели - наращиванию экономической мощи. Смягчение позиции по вопросам этнических прав курдов, стимулирование этнокультурного развития черкесов, действия посредством своего арабского меньшинства в Сирии, налаживание тесных отношений с тюркской частью Ирака - все это указывает на возможность трансформации Турции из унитарного государства в федеративное с включением в ее состав новых территорий на правах широкой автономии. Мне понравилась неугомонность турецкого населения, они очень активны даже в провинции. Кроме того, мне импонируют отношения государства и мелкого бизнеса, когда регулирует этот бизнес явно не государство, а рынок.
