- По оценкам экспертов, численность последователей радикального ислама в Северной Осетии составляет околодвухсот человек.Убийство народного поэта Шамиля Джикаева, совершенное 26 мая 2011 г. приверженцем радикального ислама Давидом Мурашевым, в очередной раз продемонстрировало опасность перехода исламистов от пропаганды своих идей к экстремистским акциям и вооруженным действиям. Несмотря на то что эксперты предупреждали об этой угрозе на протяжении последних четырех лет, соответствующие выводы сделаны не были. По обвинению в причастности к убийству Джикаева были задержаны полтора десятка активистов владикавказской мусульманской общины. Доказать их виновность силовики не смогли, однако практически все арестованные были осуждены за хранение оружия или наркотиков. Несмотря на явный повод задуматься, руководство Духовного управления мусульман продолжает отрицать факт радикализации пусть небольшой, но активной части североосетинского исламского сообщества.
- Мы знаем об определенном идеологическом противостоянии между радикальным исламом и адептами "национальных проектов", например, в Кабардино-Балкарии. Национальная интеллигенция выступала за этнические проекты в той или иной степени, в то время как "Имарат Кавказ" - это тоже своего рода "глобализационный" проект, не признающий этно-культурных пространств. В Кабардино-Балкарии эти процессы выражены более четко, в Северной Осетии у "национального проекта" нет выраженного бэкграунда. Но можно ли считать убийство Джигкаева проявлением идеологической нетерпимости радикального ислама к национальной интеллигенции?
- В целом согласна с этой оценкой. Действительно, вклад Джигкаева в современную осетинскую науку и культуру, а также значимость этой фигуры в общественной жизни Осетии неоспоримы. Это позволяет провести параллель с убийством в Нальчике 29 декабря 2010 г. известного этнографа Аслана Ципинова, изучавшего и пропагандировавшего традиционную кабардинскую культуру. Ориентация на традиционные духовные ценности категорически не приемлема для исламистов, отвергающих "национальные версии" ислама. А исламисты что в КБР, что в Дагестане, что в Северной Осетии, что в Москве мыслят одними категориями.
- Можно ли сказать, что ислам наступает на христианство в Северной Осетии?
- Я бы сказала, что ислам более пассионарен, во всяком случае на сегодняшний день.
- В Северной Осетии существует сейчас не только исламский дискурс. В республике сильны как Православная Церковь, так и традиционные верования. Какую роль они играют в общественном сознании? Формирует ли эта реальность формы организации жизнедеятельности общества, как в Абхазии, например?
- Традиционные верования - это религиозная система, сложившаяся в результате синтеза упростившихся элементов христианства с традиционными представлениями в позднесредневековой Алании, после утраты церковного института и государства. В Осетии это, скорее, все же именно религиозно-культурная реальность. Исламисты ее не приемлют, считая традиционалистов язычниками. Фраза министра внутренних дел о святости трех осетинских пирогов буквально вывела их из себя. Что касается правовой системы и т.п., то современные осетины все-таки весьма урбанизированный и глобализированный народ. Традиция (с большой буквы) постепенно уходит в прошлое, что вызывает обоснованную тревогу осетинских интеллектуалов.
