Без развития городской экономики вопрос дефицита земли в Дагестане не решить. В целом же, экономика республики должна развиваться путем саморегуляции при грамотном, адекватном партнерстве государства. К таким выводам пришел руководитель Центра социально-экономических исследований регионов RAMCOM Денис Соколов в интервью "Большому Кавказу". Разговор был посвящен территориальным проблемам кумыков, озвученным на чрезвычайном съезде народа 10 февраля.
- В своей резолюции делегаты съезда подчеркивали, что в урегулировании земельного вопроса без третьей стороны не обойтись. Если бы Вам пришлось выступать посредником между кумыкскими активистами и республиканской властью, какие меры Вы предложили бы в качестве первоочередных?
- На мой взгляд, было бы логично пойти на создание района в составе Махачкалы, куда вошли бы кумыкские села Тарки, Кяхулай и Альбурикент - с муниципалитетом, главой и прочими атрибутами самоуправления. В перспективе, при неизбежном росте значения муниципального уровня управления, от такого развития событий выиграли бы все. Кумыки получили бы территориальную и экономическую поддержку культурной автономии, что в свою очередь пошло бы в плюс для развития города.
- Некоторые эксперты считают, что кумыки спекулируют на национальном вопросе: дескать, эта карта разыгрывается всякий раз, когда начинается распределение должностей в правительстве, хотя на самом деле горные и равнинные группы землевладельцев уже давно перемешались. Вы разделяете эту точку зрения?
- Если говорить об элитах, - экономических, политических - то там, да, согласен, вопрос этнического происхождения стерт. Это скорее некие союзы, группы интересов, не имеющие отношения ни к национальностям, ни к религиозной принадлежности. Но это не отменяет существование кумыкской общности. И мобилизация этнического фактора для кумыков сегодня единственный способ защитить свои интересы. В условиях малоземелья, при существующей миграции с гор на равнину, ситуация распределения земельных ресурсов меняется. Идет этническая трансформация населения на равнине, меняется политическая ситуация. Это объективные процессы, никуда от них не деться. Обострение политических вопросов подталкивает население к мобилизации, в том числе этнической. Это касается не только кумыков, но и аварцев, даргинцев, лезгин и так далее - всегда при распределении статусов и ресурсов мобилизуется максимальное количество факторов, которые можно будет при необходимости задействовать.
- Власти пока не отреагировали на резолюцию съезда. В целом их позиция такова: форум в Пятигорске не был уполномочен представлять интересы всех кумыков, а значит, озвученные там требования не имеют силы. Однако проблема от этого не перестала существовать. Какие шаги следовало принять руководству СКФО, республики, чтобы как-то снять напряжение?
- Здесь существует два вида тактики. Первый подход - дать кумыкам как можно больше автономии. Если нет возможности жить вместе, значит, нужно размежевать территорию и строить отношения уже с полноправным субъектом. Создание внутри республики "районной" автономии на подобных условиях, в принципе, может снять напряжение. Однако на практике все намного сложнее. На равнине живут уже далеко не только кумыки. И обратного хода история не имеет. Сегодня все очень запутано, поэтому молчание властей понятно. Какая тут может быть реакция? Я выступил за образование кумыкского района, поскольку это как раз то, что можно сделать сегодня без особого риска серьезно ущемить чьи-то интересы. Население этих трех сел в основном кумыкское, создать на их основе район - вполне решаемая задача. Есть и другие места компактного проживания кумыков, там тоже можно что-то придумать в этом плане. Вторая тактика заключается в радикальной гомогенизации населения. Но для этого нужно сильное государство, как Советский Союз, например. Когда "советский человек" вытесняет и русского, и кумыка, и аварца. Но даже у Советского Союза все получилось только в крупных городах, где горожанин действительно стал интернациональным. Правда, после развала СССР все снова вспомнили "откуда родом".
Но как бы там ни было, рано или поздно земельный вопрос придется решать кардинально. И вот здесь начнется самое интересное. На равнине земли очень мало. Провести земельную реформу через формирование института частной собственности чрезвычайно тяжело, потому что это вызовет серьезнейшие конфликты. Причем не только на национальной почве, но и на общинной - "какого села земли". Если взять курс на эффективное ведение сельского хозяйства, то потребуется модернизация. А это приведет к сокращению занятости на селе, уменьшению количества рабочих мест, как на сельскохозяйственных предприятиях, так и в сфере самозанятости, то есть в фермерских и приусадебных хозяйствах. Без модернизации сельского хозяйства не обойтись. Значит, нужно подумать, куда люди с равнины двинутся дальше - где и чем они смогут заниматься. Альтернативы переселению в города здесь просто не существует. Разумеется, это должно быть не насильственное перемещение, а спланированный и одновременно спонтанный процесс, основанный на частных и общественных интересах. К сожалению, города у нас развиваются очень медленно. Махачкала в этом плане является хорошим примером, но все равно этих темпов недостаточно.
Сегодня власти пытаются урегулировать политические, межнациональные вопросы в Дагестане через введение этнических квот. Но вопрос квотирования возникает, когда государство не в состоянии обеспечить защиту прав граждан. Если государство сильное, если оно гарантирует безопасность жизни, собственности и контрактов своих граждан, то никакого квотирования не требуется. Все регулируется нормальным политическим процессом, построенном на интернациональной основе. Из-за того что государство не может защитить интересы граждан - не только в Дагестане, но и вообще в Российской Федерации - людям приходится прибегать к другим способам мобилизации, чтобы обеспечить свою безопасность - и экономическую, и политическую, и физическую. И здесь как раз интересы элит, так сказать, "этнических предпринимателей", совпадают с интересами незащищенных слоев населения. За неимением иных способов консолидации происходит объединение по этническому признаку. Люди таким образом ищут возможность получить представительство во власти, доступ к административным и политическим ресурсам, без которых в республике выживать очень сложно. Я согласен, что этническая мобилизация - это некий анахронизм для современного государства. Но именно для современного. Сегодня мы такого государства не имеем и потому совершенно предсказуемо сталкиваемся с этнической проблемой.
- Хочу вернуться к тому, что Вы сказали чуть выше о городах. Правильно ли я понимаю, что для решения земельной проблемы республике нужна индустриализация?
- Опыт Советского Союза показал, что насильственная индустриализация нежизнеспособна. Сегодня нужна индустрия, промышленность, которая вырастает сама - из творческой и экономической активности населения. Махачкала, отмечу еще раз, в этом плане наиболее благоприятный пример. Город очень сильно вырос за последние двадцать лет. И пусть предприятия, оставшиеся после Советского Союза, там в основном развалились, зато появились сотни мелких семейных мануфактур - цехов легкой промышленности, занимающихся изготовлением одежды, обуви, мебели и так далее. Это очень перспективно для развития городской экономики. Если в рамках федерации или республики создать благоприятные условия для городской экономики, это, безусловно, поможет решить земельные проблемы. Город будет "всасывать" в себя все больше и больше выходцев из села, потому что, в целом, люди, особенно молодежь, настроены переезжать из села в город, когда у них появляется такая возможность.
При этом развитие городской экономики должно происходить параллельно с формированием институтов частной и общественной собственности на землю. Это не значит, что частную собственность нужно прописать в законе и закрыть на этом вопрос. Надо понимать, что это долгий процесс выстраивания и сопряжения различных интересов, требующий выработки сложных защитных механизмов. В большей степени речь здесь идет о коллективной защите интересов, потому что государство сегодня не в состоянии защитить интересы частного собственника. Другими словами, если мы собираемся формировать институт частной собственности, мы должны продумать механизм, позволяющий гражданам отслеживать на месте, чтобы земля была распределена справедливо. И если в дальнейшем человек захочет уехать из села в город, он должен быть уверен, что получит справедливую цену за свой участок, а не будет вытеснен с этого участка более сильными конкурентами или более влиятельными согражданами. Понятно, что все очень сложно, но эти вопросы нужно продумывать. Если не выработать механизмы защищенности, люди будут за бесценок продавать свои земли. В таком случае города ждет наплыв сельчан, и если не обеспечить их работой, возникнет большая социальная напряженность. Эта напряженность неизбежно перерастет в политический кризис, неважно, на религиозной почве или на этнической. И окажется ли у власти эффективный инструментарий борьбы с таким кризисом - большой вопрос. Потому что насильственным путем решить проблему политического кризиса в Дагестане будет невозможно. Слишком велик риск гражданской войны.
- Получается, все упирается в создание условий для саморегуляции экономики?
- Кардинальное решение вопроса предполагает два направления активной деятельности. Во-первых, надо поддерживать любые порывы, связанные с частной инициативой в области экономики. Все эти глобальные проекты сверху в итоге ничего не меняют. Сегодня в первую очередь нужно не мешать расти тому, что уже потихоньку саморазвивается в республике - садоводству, овощеводству, мебельному производству, швейной промышленности, торговле, строительству и так далее. К сожалению, это вопрос не только республики.
Устройство российской макроэкономики не способствует развитию городской экономики в регионах. Схема примитивна: вывозим нефтепродукты, завозим деньги и тратим их на импорт. По некоторым расчетам, до 87-90 процентов нашей экономики зависит от нефтяных доходов. Мы висим на этой игле, и все меньше и меньше производим собственной продукции. Подобная политика неэффективна в целом и уничтожает городскую экономику в частности. А без развития городской экономики нам, как ни странно, не решить и земельную проблему на селе.
Таким образом, первое из двух основных направлений состоит из целого клубка проблем. Сюда входит развитие городской экономики, поддержка отраслей, которые развиваются на уровне частной инициативы, а также создание на перспективу условий для инноваций. Последнее требует не только защиты жизни, контрактов и имущества граждан, но и защиты прав человека. Без этого создать инновационную экономику невозможно.
Во-вторых, как вы правильно заметили, на основе саморегуляции, на основе коллективного регулирования доступа к ресурсам и к рынкам необходимо постепенно выращивать в республике инфраструктуру государства. Сегодня она отсутствует полностью, и самостоятельно государство восстановить ее не в силах. Чем больше у нас говорится про вертикаль, тем меньше представлено государство в своих основных функциях на территориях.
Давайте немного отвлечемся от Дагестана. В Приэльбрусье и на Домбае в Кабардино-Балкарии, как известно, очень много частных гостиниц. За последние двадцать лет отельеры там выросли из начинающих во вполне зрелых бизнесменов, настоящих профессионалов. Но чтобы привлечь инвесторов на свою территорию, им потребуется создать систему коллективной безопасности - и для себя, и для инвесторов. То есть самостоятельно выработать механизмы защиты частной и общественной собственности на основе интересов всех участников. Причем интересов долговременных.
К сожалению, сегодня государство этого сделать не может. У нас ведь как происходит? Сегодня назначили кого-то главой региона, инвесторы делают на него ставку. Сняли - все ставки сгорают. После этого восстановить доверие инвесторов практически невозможно. При такой непоследовательной политике властей сформировать современный институт собственности нельзя. Однако предприниматели, имеющие общие интересы, могут это сделать. И государство должно стать партнером этих граждан. Саморегуляция при грамотном, адекватном партнерстве государства - это едва ли не единственный путь создания необходимых для развития экономики институтов.
И вот тут, в условиях саморегуляции, этнический вопрос, вопрос национального самоопределения, будет играть заметную роль. Если не появится других способов и механизмов защиты, интересы собственников будут решаться, как уже говорилось, с помощью этнической мобилизации. Кстати, лидеры этнических организаций никогда не будут представлять весь народ. Такого просто не бывает. Всегда появляются некие группы, которые берут на себя больше и присваивают себе право представлять интересы других. Будь то "Единая Россия" для половины россиян, или "Конгресс кумыкских общин" для многих кумыков - неважно. "Единая Россия" будет представлять всю Россию, пока россияне это терпят. Так же и этническая организация, которая находится в более конкурентной среде, чем партия власти. В любом случае от успешности представляющей группы и от ее политической зрелости зависит успешность и зрелость политической системы общества в целом. Поэтому сегодня при построении системы коллективной безопасности - безопасности как инфраструктуры, институциональной безопасности - организации, которые представляют этнические группы, просто необходимы. Вопрос лишь в их адекватности - как творцов политической системы и выразителей интересов своего народа.
