6 декабря в селении Майское был похищен тренер спортивного клуба "Калой" Ахмед Бузуртанов. Похищение вызвало протест общественности в республике. Оппозиция, спортивное сообщество Ингушетии развернули дискуссию в Интернете о методах и способах воздействия на власть с требованием найти похищенного, но в итоге ни теми, ни другими ничего сделано не было. А две сестры Бузуртанова, Люба и Лиза, с 4 января вдвоем проводят одиночные пикеты на границе Северной Осетии и Ингушетии, требуя от властей найти их брата.
Прошло больше месяца со дня похищения главного тренера спортивного клуба "Калой" Ахмеда Бузуртанова. Адвокат Муса Плиев направил запрос в Европейский суд по правам человека о применении правил 39-41 регламента ЕСПЧ, согласно которым ЕСПЧ может затребовать от российских властей данные по расследованию этого дела в срочном порядке. Несколько правозащитников встретились с главой Ингушетии Юнус-Беком Евкуровым, который пообещал им взять дело под личный контроль. Спортсмены республики, собравшиеся в спортивном комплексе города Назрань, выслушали главных силовиков и чиновников, обещавших предпринять все возможное, чтобы найти Бузуртанова. Главное, о чем просили чиновники - не митинговать, не проводить никаких пикетов и акций протеста. Власти убеждали всех дать им время для поисков.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: НАЙТИ АХМЕДА БУЗУРТАНОВА: МИССИЯ ВЫПОЛНИМА?
Но через две недели после похищения ситуация в корне изменилась. Евкуров уже лично встретился со спортсменами и повторил то, что говорил до этого десятки раз на подобных встречах - похищенный сам виноват в том, что с ним случилось. Бузуртанов был обвинен в том, что имел приятельские отношения с членами подполья. Кого-то он подвозил, кому-то звонил, с кем-то его видели и т.д. Главу Ингушетии нисколько не смущало, что описываемые им события происходили 2 года назад, когда и сам Бузуртанов, и примкнувшие к боевикам работали в службе судебных приставов. Далее глава республики ударился в воспоминания о встречах с членами спортивного клуба "Калой", на которых он просил ребят не вступать на преступный путь и намекал, что у него есть некая информация о дружеских отношениях некоторых спортсменов с преступниками, а Ахмед Бузуртанов присутствовал на этих встречах и проигнорировал слова Евкурова. Все доказательства его вины, а это распечатки телефонных переговоров, как обычно, есть у главы республики. Но, по его словам, он не взял их с собой, не хотел травмировать друзей Ахмеда. Зал безмолвствовал.
Близкие Ахмеда, мать и две сестры, убедившись, что они остались одни (ведь никто не поддержит семью, на которую власти повесили ярлык "пособников боевиков"), решились на отчаянный шаг. Лиза и Люба 4 января начали выходить на одиночные пикеты на административную границу Северной Осетии и Ингушетии. Власти обеих республик не проявили к этому пикету никакого интереса. Лишь североосетинские полицейские попросили сестер Бузуртанова отойти от поста МВД, поскольку они портят имидж Осетии, представляя ее республикой, где похищают людей.
Об общении с представителями закона рассказывает Лиза Бузуртанова: - Ко мне подошли полицейские, которые дежурят на Черменском посту, и попросили меня уйти. Полицейские сказали: "Люди, которые проезжают пост - а тут проезжают люди из Москвы, Чечни, Дагестана - подумают, что людей похищают на этом посту, и это портит имидж Северной Осетии". Я им сказала: "А когда в 300 метрах от поста похищали моего единственного брата, это не портило имидж Северной Осетии? " И нет никакой реакции на это. Но среди полицейских были и те, кто сочувствовал нам, это были сотрудники, знавшие нашего брата.
Во время конфликта в 1992 году мы потеряли старшего брата и отца: они пропали без вести. Ахмед остался единственным мужчиной в доме. Мы всегда боялись за него, дрожали над ним, я была его учительницей в школе и всегда смотрела на него, как на сына. Он очень любил дело, которым занимался, он понимал, какая на нем ответственность за его семью, за нас, за тех детей, которые занимались в его клубе. Я не верю тому, что говорит о нем власть.
- Лиза, вы стоите здесь с сестрой уже 5 дней. За это время никто не пришел, не встал с вами рядом из его друзей, коллег из тех же оппозиционеров. Почему?
- Мне сложно сейчас кого-то судить. Каждая мать и каждый отец в этой республике боятся сегодня за своего ребенка, каждый уверен, что если он позволит своему ребенку принять участие в митинге или пикете, тем самым он поставит его жизнь под угрозу. Люди очень запуганны, я их прекрасно понимаю. У нас мама и жена Ахмеда в очень плохом состоянии, у мамы предынфарктное состояние, а жена очень тяжело переживает происходящее. К нам приезжают домой его друзья, у нас целый день дома находятся наши близкие и родные. Очень, очень много людей поддерживают нас морально и сочувствуют нам. Возможно, именно благодаря их поддержке мы стоим сегодня здесь. Я, стоя здесь, вспоминаю своего брата. Я уверена, что если бы это случилось с кем-то из его друзей или знакомых, нам бы не удалось его удержать дома.
- На ваш пикет нет реакции властей, вы стоите уже несколько дней, а в это время власти устраивают концерты, приглашают всех прокатиться на новом поезде до Москвы.
- Я здесь стою уже 4 день, один день вместо меня стояла кузина, у меня поднялось давление, я простыла, но мы не намеренны сдаваться. У нас нет выбора, у нас оставался единственный брат, его похитили. Если он виноват, почему его не арестовали? Почему не вызывали в МВД, он ведь жил здесь с нами, не скрывался от властей, за что его так? Сначала власти нас утешали, клялись, что помогут, найдут его. А теперь говорят - он виноват. Хорошо, если он виноват, давайте судить его, пусть скажут нам, где он. Дадут нам возможность нанять ему адвоката, передать ему продукты, теплые вещи. Мы никуда не уйдем, мы знаем, что закон на нашей стороне.
Шамиль Оздоев
