Я не могу сказать, что мне не было страшно, но я чувствовал огромную ответственность за тех, кто воевал рядом со мной. Это были молодые, неопытные ребята, и я знал, что не имел права показать перед ними свою слабость, свой страх. Только личным примером я мог укрепить дух сослуживцев и вселить в них уверенность. Бывали моменты, когда в сердцах солдат поселялась слабость, желание покинуть поле боя - бросить оружие и бежать. Но фактор моего присутствия рядом не позволял так поступить.
К сожалению, все же бывали и случаи дезертирства. У тех, кто уходил с оружием, мы его отбирали силой. Таковы были правила. Но личного преследования не было.
ВИДЕО: Грузия-Абхазия: пограничный эффект
Это не самое главное. Дело еще и в том, что я, будучи этническим армянином, родился и вырос в Грузии. Мы, армяне, понимали это. Мы не хотели упреков в том, что в трудную минуту не стояли рядом с грузинами. Эти мысли укрепляли.
Мне довелось служить в батальоне, в котором было наибольшее число погибших за всю войну. Соответственно, и новичков нам тоже доставалось больше всего. Помню, однажды к нам привезли подкрепление из 300 новобранцев-призывников, но ни у одного из них не было оружия! Вместо того чтобы защищать родину, они сидели в окопах в течении двух недель и пили мандариновую водку.
Однажды мы поехали в Кинтги за продуктами. В то время там командовал генерал Тевзадзе, бывший министр обороны. Мы хотели получить наш продуктовый паек - 180 килограмм мяса. Но мяса уже не было - его съели. Та же ситуация была и с бензином: мы часто не могли получить необходимое для заправки автомобилей топливо.
2 июля 1993 года, в пять утра, около Лабры с моря высадился десант. Завязалось кровопролитное сражение. Из 155 человек выжили 37, из них 9 получили ранения. Но мы смогли вырваться из окружения. Я скажу вам, почему так произошло: незадолго до этого боя к нам пришло подкрепление, около 100 человек, и все они были безоружными.
Читайте по теме: Абхазия: как началась война
4 июля вновь пошли на штурм, дошли до перекрестка дорог в направлении Тамыша и Лабры. Как сейчас помню, в том месте лежал сгоревший подъемный кран. Мы угодили под снайперский огонь, у нас подбили два танка. Со стороны Абхазии воевали русские - московское девятое подразделение и "голубые береты".
9 июля мы вновь отбили Лабру. За этот населенный пункт велась непримиримая борьба.
Война - это постоянное нервное напряжение. Это каждодневный стресс. Мы находились под непрекращающимся снайперским огнем. Я помню такие ситуации, когда убивали ребят, сидящих рядышком со мной в окопах! Только что мы разговаривали, а в следующую секунду человек мертв.
У абхазов все было организовано гораздо лучше, Россия помогала. На войне я не встречал абхазов, воевали кабардинцы, ингуши, чеченцы, турки-месхетинцы, русские.
Встречались мне и беженцы. В конце войны, 27 сентября, мы покидали Абхазию, выходили через Чубер вместе с подразделениями мхедрионовцев.
2 октября мы отходили через горы. Мы не имели права оставить наших беженцев - русских, армян, грузин.
Обидно то, что ни один из воевавших в нашем батальоне не был награжден, хотя воевали мужественно. Нам не нужны награды, дело не в них, просто мы даже не услышали "спасибо". Оказалось, что грузино-абхазская война была никому не нужна. Думаю, что Грузия должна уважать, помнить о своих героях. К сожалению, я сталкиваюсь с ситуацией, когда о нас даже не вспоминают..."
Записала Элене Ламазия
